4 литературных произведения, которые «прозевала» цензура

24 июля 1790 года Екатерина II велела отдать под суд Александра Радищева. Автор «Путешествия из Петербурга в Москву» поплатился несмотря на то, что цензура разрешила книгу к печати. Мы вспомнили 4 случая, когда цензоры проглядели «опасные» сочинения, за что потом поплатились.

1. В 1790 году Александр Радищев, воспользовавшись указом императрицы Екатерины II о вольных типографиях, заводит у себя дома типографию. Он упражняется, печатая сначала анонимно небольшое «Письмо к другу». Именно в «Письме» императрица (которая, как известно, много читала и интересовалась книжными новинками) находит ростки тех мыслей, которые впоследствии отразятся в самом известном произведении Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву».

Эту книгу быстро раскупали, потому что она поражала людей смелостью суждений о крепостном праве и картинами из жизни России. Конечно же, ситуация не могла ни привлечь внимания императрицы, в руки которой попал один из экземпляров. Несмотря на то, что книга была издана с разрешения установленной цензуры, автора начали преследовать. Александр Радищев сначала был арестован, а затем заключен в Петропавловскую крепость и приговорен к смертной казни через отсечение головы. Чуть позже казнь заменили десятилетней ссылкой в Сибирь, считавшейся даже хуже смерти, весь нераспроданный ещё тираж «Путешествия» был уничтожен, а сам роман до 1905 года оказался под запретом.

Оплошность цензора объясняется просто. Как известно, роман написан в форме путевых заметок, а главам даны названия по городам, находящимся между двумя столицами. Цензор просмотрел только содержание и опрометчиво решил, что имеет дело с путеводителем.

2. Похожую шутку сыграл с цензорами роман Николая Чернышевского «Что делать?» Созданная с декабря 1962 года по апрель 1963 года рукопись частями передавалась в следственную комиссию по «делу Чернышевского» - сам автор уже находился в тюрьме. Как комиссия, так и цензоры увидели в романе лишь любовную линию и разрешили печатать.

Когда оплошность цензуры всё же заметили, ответственного цензора отстранили от должности, но исправить ситуацию уже было невозможно: роман опубликовали в журнале «Современник». Позднее номера журнала, в которых напечатали роман, оказались под запретом, но текст произведения разошелся по всей России, вызвав массу подражаний. В 1867 году русский эмигрант опубликовал «Что делать?» на русском языке отдельной книгой в Женеве, после чего роман был переведен на другие языки. До 1905 года в России публиковать роман запрещалось, и только в 1906 году «Что делать?» впервые был напечатан отдельным изданием в России.

3. В 1887 году Лев Толстой написал рассказ «Суратская кофейня» и передал его в издательство «Посредник», однако цензура разрешения на публикацию не дала. В 1892 году за рассказ заступилась издательница журнала «Северный вестник» Любовь Гуревич, обратившаяся с просьбой о разрешении рассказа. Петербургская цензура вновь ответила отказом. Тогда Гуревич обратилась в Главное управление по делам печати, после чего председатель петербургского цензурного комитета Кожухов получил письмо, в котором статья графа Толстого называлась «прекрасной», и в ней не было найдено «ни одного предосудительного слова».

Запрещение рассказа требовали безотлагательно отменить, чтобы не задерживать печатания нехорошего журнала «Северный вестник», который «не возбуждал бы наречений», если бы в нем печатались только такие произведения. Ссылались даже на благосклонный отзыв ни много ни мало обер-прокурора Сената Константина Победоносцева - уж тот бы не одобрил ничего крамольного.

Однако когда в 1893 году издательство Клюкина включило «Суратскую кофейню» в сборник Льва Тостого «Рассказы и былины», но Петербургский цензурный комитет снова запретил произведение к печати, так как оно «может служить для успешного пропагандирования среди простолюдинов различных рационалистических учений», что было для власти нежелательно. Кроме «Суратской кофейни» предлагалось запретить еще четыре рассказа, включенных в сборник. В итоге Главное управление по делам печати согласилось с запрещением других рассказов, но полюбившуюся ему так сильно «Суратскую кофейню» распорядилось опубликовать.

Впрочем, самое анекдотичное здесь то, что и на этом злоключения рассказа не закончились. Клюкинские «Рассказы и былины» так и остались единственным дореволюционным книжным изданием «Суратской кофейни» - больше цензура её в печать не пропускала ни в каком виде.

4. Вспоминая произведения, «пропущенные» цензурой, нельзя не вспомнить о постановлении Оргбюро ЦК ВКП (б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», вышедшем в 1946 году. Почти всё творчество ряда советских писаталей было объявлено идейно чуждым и вредным - куда только смотрел Главлит?

Характерно, что критиковали не только Михаила Зощенко, Анну Ахматову и Александра Хазина - виноваты оказались и издания, предоставившие свои страницы «безыдейным» произведениям писателей. Притом гром грянул, что называется, среди ясного неба: если у Ахматовой до тех пор существовали уже серьёзные трудности с публикацией, то рассказ Зощенко «Приключения обезьяны» сначала был напечатан вообще в детском журнале «Мурзилка», а потом его перепечатала «Звезда».

Впрочем, наиболее вопиющим «ляпом» со стороны цензуры тогда выглядел, должно быть, недосмотр за сатирической поэмой «Возвращение Онегина». Стихотворение Александра Хазина (он потом станет одним из постоянных авторов номеров для Аркадия Райкина и дуэта «Тарапунька и Штепсель») изображало послевоенный ленинградский быт и исполнялось по радио, а на его основе даже был создан целый спектакль - к вящему негодованию секретаря ЦК ВКП (б) Андрея Жданова. Крамольные журналы были закрыты, а крамольные авторы оказались в опале; некоторые, как Зощенко - пожизненно.